Неточные совпадения
— Я боюсь, что она сама не понимает своего
положения. Она не судья, — оправляясь говорил Степан Аркадьич. — Она подавлена, именно подавлена твоим великодушием. Если она прочтет это письмо, она не в силах будет ничего сказать, она только ниже опустит
голову.
― Не угодно ли? ― Он указал на кресло у письменного уложенного бумагами стола и сам сел на председательское место, потирая маленькие руки с короткими, обросшими белыми волосами пальцами, и склонив на бок
голову. Но, только что он успокоился в своей позе, как над столом пролетела моль. Адвокат с быстротой, которой нельзя было ожидать от него, рознял руки, поймал моль и опять принял прежнее
положение.
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь, лег ничком на диван, сложив руки и положив на них
голову.
Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он наливал больной и перелил через ложку, то белые руки акушерки, то странное
положение Алексея Александровича на полу пред кроватью.
Аннушка вышла, но Анна не стала одеваться, а сидела в том же
положении, опустив
голову и руки, и изредка содрогалась всем телом, желая как бы сделать какой-то жест, сказать что-то и опять замирая.
Алексей Александрович забыл о графине Лидии Ивановне, но она не забыла его. В эту самую тяжелую минуту одинокого отчаяния она приехала к нему и без доклада вошла в его кабинет. Она застала его в том же
положении, в котором он сидел, опершись
головой на обе руки.
Сколько раз во время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как не развязать этого безобразного
положения?» Но теперь, когда беда пала на его
голову, он не только не думал о том, как развязать это
положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
Слова эти и связанные с ними понятия были очень хороши для умственных целей; но для жизни они ничего не давали, и Левин вдруг почувствовал себя в
положении человека, который променял бы теплую шубу на кисейную одежду и который в первый раз на морозе несомненно, не рассуждениями, а всем существом своим убедился бы, что он всё равно что
голый и что он неминуемо должен мучительно погибнуть.
Алексей Александрович задумался, как показалось приказчику, и вдруг, повернувшись, сел к столу. Опустив
голову на руки, он долго сидел в этом
положении, несколько раз пытался заговорить и останавливался.
В анониме было так много заманчивого и подстрекающего любопытство, что он перечел и в другой и в третий раз письмо и наконец сказал: «Любопытно бы, однако ж, знать, кто бы такая была писавшая!» Словом, дело, как видно, сделалось сурьезно; более часу он все думал об этом, наконец, расставив руки и наклоня
голову, сказал: «А письмо очень, очень кудряво написано!» Потом, само собой разумеется, письмо было свернуто и уложено в шкатулку, в соседстве с какою-то афишею и пригласительным свадебным билетом, семь лет сохранявшимся в том же
положении и на том же месте.
Но напрасно боялся он: лицо Собакевича не шевельнулось, а Манилов, обвороженный фразою, от удовольствия только потряхивал одобрительно
головою, погрузясь в такое
положение, в каком находится любитель музыки, когда певица перещеголяла самую скрыпку и пискнула такую тонкую ноту, какая невмочь и птичьему горлу.
Все они спали в картинных
положениях; кто подмостив себе под
голову куль, кто шапку, кто употребивши просто бок своего товарища.
Аркадий обратился к Кате. Она сидела в том же
положении, только еще ниже опустила
голову.
— Нет, есть: как между больным и здоровым. Легкие у чахоточного не в том
положении, как у нас с вами, хоть устроены одинаково. Мы приблизительно знаем, отчего происходят телесные недуги; а нравственные болезни происходят от дурного воспитания, от всяких пустяков, которыми сызмала набивают людские
головы, от безобразного состояния общества, одним словом. Исправьте общество, и болезней не будет.
Бабушка покачала
головою и, улыбаясь, сказала, что она сомневается; но я ее уверил, что знаю, как надо жить при богатом
положении.
— По пьяному делу. Воюем, а? — спросил он, взмахнув стриженой, ежовой
головой. — Кошмар! В 12-м году Ванновский говорил, что армия находится в
положении бедственном: обмундирование плохое, и его недостаточно, ружья устарели, пушек — мало, пулеметов — нет, кормят солдат подрядчики, и — скверно, денег на улучшение продовольствия — не имеется, кредиты — запаздывают, полки — в долгах. И при всем этом — втюрились в драку ради защиты Франции от второго разгрома немцами.
Илья Ильич думал, что начальник до того входит в
положение своего подчиненного, что заботливо расспросит его: каково он почивал ночью, отчего у него мутные глаза и не болит ли
голова?
Голова его представляла сложный архив мертвых дел, лиц, эпох, цифр, религий, ничем не связанных политико-экономических, математических или других истин, задач,
положений и т. п.
Обломов не мог опомниться; он все стоял в одном
положении, с ужасом глядя на то место, где стоял Захар, потом в отчаянье положил руки на
голову и сел в кресло.
Доктор ушел, оставив Обломова в самом жалком
положении. Он закрыл глаза, положил обе руки на
голову, сжался на стуле в комок и так сидел, никуда не глядя, ничего не чувствуя.
Она вздрогнула и онемела на месте. Потом машинально опустилась в кресло и, наклонив
голову, не поднимая глаз, сидела в мучительном
положении. Ей хотелось бы быть в это время за сто верст от того места.
Она мучилась и задумывалась, как она выйдет из этого
положения, и не видала никакой цели, конца. Впереди был только страх его разочарования и вечной разлуки. Иногда приходило ей в
голову открыть ему все, чтоб кончить разом и свою и его борьбу, да дух захватывало, лишь только она задумает это. Ей было стыдно, больно.
Тушин молча подал ему записку. Марк пробежал ее глазами, сунул небрежно в карман пальто, потом снял фуражку и начал пальцами драть
голову, одолевая не то неловкость своего
положения перед Тушиным, не то ощущение боли, огорчения или злой досады.
Голова показалась с улицы в окно столовой. Все трое, Татьяна Марковна, Марфенька и Викентьев, замерли, как были, каждый в своем
положении.
Минуты две она сидела неподвижно, потом подняла глаза, улыбнулась, покачала как бы на самое себя укоризненно
головой и, переменив
положение, порывисто положила обе руки на стол и устремила глаза перед собой.
Положение Пальки было настолько прочно, что никому и в
голову не приходило, что этот откормленный и упитанный хлоп мог же что-нибудь делать, кроме того, что отворять и затворять двери и сортировать проходивших на две рубрики: заслуживающих внимания и таких, про которых он говорил только «пхе!..».
Хиония Алексеевна испытывала муки человека, поджариваемого на медленном огне, но, как известно, счастливые мысли — дети именно таких безвыходных
положений, поэтому в
голове Хионии Алексеевны наконец мелькнула одна из таких мыслей — именно мысль послать к Привалову Виктора Николаича.
Пока Половодов шел до спальни, Антонида Ивановна успела уничтожить все следы присутствия постороннего человека в комнате и сделала вид, что спит. Привалов очутился в самом скверном
положении, какое только можно себе представить. Он попал на какое-то кресло и сидел на нем, затаив дыхание; кровь прилила в
голову, и колени дрожали от волнения. Он слышал, как Половодов нетвердой походкой вошел в спальню, поставил свечу на ночной столик и, не желая тревожить спавшей жены, осторожно начал раздеваться.
— Понимаю, Надя, все понимаю, голубчик. Да бывают такие
положения, когда не из чего выбирать. А у меня с Ляховским еще старые счеты есть кое-какие. Когда он приехал на Урал,
гол как сокол, кто ему дал возможность выбиться на дорогу? Я не хочу приписывать все себе, но я ему помог в самую трудную минуту.
Эти разговоры с дочерью оставляли в душе Василия Назарыча легкую тень неудовольствия, но он старался ее заглушить в себе то шуткой, то усиленными занятиями. Сама Надежда Васильевна очень мало думала о Привалове, потому что ее
голова была занята другим. Ей хотелось поскорее уехать в Шатровские заводы, к брату. Там она чувствовала себя как-то необыкновенно легко. Надежде Васильевне особенно хотелось уехать именно теперь, чтобы избавиться от своего неловкого
положения невесты.
Потому что если уж полечу в бездну, то так-таки прямо,
головой вниз и вверх пятами, и даже доволен, что именно в унизительном таком
положении падаю и считаю это для себя красотой.
Катастрофа может совершиться сейчас, конечно мы еще не обдумали, как ее встретить, да и некогда нам, да и стучит у нас в
голове, да и к ней-то тянет, ну а деньги? — деньги во всяком
положении необходимы!
Действительно, на одной из елей сидела ворона
головой к северо-востоку. Это было самое выгодное для нее
положение, при котором ветер скользил по перу. Наоборот, если бы она села боком или задом к ветру, то холодный воздух проникал бы под перо и она стала бы зябнуть.
«Вот, говорят, вчера была совершенно здорова и кушала с аппетитом; поутру сегодня жаловалась на
голову, а к вечеру вдруг вот в каком
положении…» Я опять-таки говорю: «Не извольте беспокоиться», — докторская, знаете, обязанность, — и приступил.
Растянувшись вдоль него, она кладет
голову на передние лапы и в этом
положении замирает.
Залезть на дерево! Эта глупая мысль всегда первой приходит в
голову заблудившемуся путнику. Я сейчас же отогнал ее прочь. Действительно, на дереве было бы еще холоднее, и от неудобного
положения стали бы затекать ноги. Зарыться в листья! Это не спасло бы меня от дождя, но, кроме того, легко простудиться. Как я ругал себя за то, что не взял с собой спичек. Я мысленно дал себе слово на будущее время не отлучаться без них от бивака даже на несколько метров.
В то время как я терял
голову и не знал, что делать, пока я ждал с малодушной слабостью случайной перемены от времени, от обстоятельств, — время и обстоятельства еще больше усложнили
положение.
В этом
положении она била ее по спине и по
голове вальком и, когда выбилась из сил, позвала кучера на смену; по счастию, его не было в людской, барыня вышла, а девушка, полубезумная от боли, окровавленная, в одной рубашке, бросилась на улицу и в частный дом.
Одно существо поняло
положение сироты; за ней была приставлена старушка няня, она одна просто и наивно любила ребенка. Часто вечером, раздевая ее, она спрашивала: «Да что же это вы, моя барышня, такие печальные?» Девочка бросалась к ней на шею и горько плакала, и старушка, заливаясь слезами и качая
головой, уходила с подсвечником в руке.
Бродя по улицам, мне наконец пришел в
голову один приятель, которого общественное
положение ставило в возможность узнать, в чем дело, а может, и помочь. Он жил страшно далеко, на даче за Воронцовским полем; я сел на первого извозчика и поскакал к нему. Это был час седьмой утра.
Матушка уже начинала мечтать. В ее молодой
голове толпились хозяйственные планы, которые должны были установить экономическое
положение Малиновца на прочном основании. К тому же у нее в это время уже было двое детей, и надо было подумать об них. Разумеется, в основе ее планов лежала та же рутина, как и в прочих соседних хозяйствах, но ничего другого и перенять было неоткуда. Она желала добиться хоть одного: чтобы в хозяйстве существовал вес, счет и мера.
— Слышите ли? — говорил
голова с важною осанкою, оборотившись к своим сопутникам, — комиссар сам своею особою приедет к нашему брату, то есть ко мне, на обед! О! — Тут
голова поднял палец вверх и
голову привел в такое
положение, как будто бы она прислушивалась к чему-нибудь. — Комиссар, слышите ли, комиссар приедет ко мне обедать! Как думаешь, пан писарь, и ты, сват, это не совсем пустая честь! Не правда ли?
Свидетелями этой сцены были Анфуса Гавриловна, Харитон Артемьич и Агния. Галактион чувствовал только, как вся кровь бросилась ему в
голову и он начинает терять самообладание. Очевидно, кто-то постарался и насплетничал про него Серафиме. Во всяком случае,
положение было не из красивых, особенно в тестевом доме. Сама Серафима показалась теперь ему такою некрасивой и старой. Ей совсем было не к лицу сердиться. Вот Харитина, так та делалась в минуту гнева еще красивее, она даже плакала красиво.
Дрофу в одиночку и даже в паре заездить, как говорят охотники, то есть, увидав их издали, начать ездить кругом; сначала круги давать большие, а потом с каждым разом их уменьшать; дрофа не станет нажидать на себя человека и сейчас пойдет прочь, но как везде будет встречать того же, все ближе подъезжающего охотника, то, походя взад и вперед, ляжет в какую-нибудь ямку, хотя бы в ней негде было спрятать одной ее
головы: в этом глупом
положении, вытянув шею и выставив напоказ все свое объемистое тело, подпускает она охотника довольно близко.
Вообще стрепет сторожек, если стоит на ногах или бежит, и смирен, если лежит, хотя бы место было совершенно голо: он вытянет шею по земле, положит
голову в какую-нибудь ямочку или впадинку, под наклонившуюся травку, и думает, что он спрятался; в этом
положении он подпускает к себе охотника (который никогда не должен ехать прямо, а всегда около него и стороною) очень близко, иногда на три и на две сажени.
Мера всегда бывает более шестидесяти шагов. Стрелять только в ту минуту, когда бекас летит прямо над
головой, следовательно, должно поставить ружье совершенно перпендикулярно.
Положение очень неловкое, да и дробь, идучи вверх, скорее слабеет. Много зарядов улетало понапрасну в синее небо, и дробь, возвращаясь назад, сеялась, как мелкий дождь, около стрелка. В случае удачного выстрела бекас падает из-под небес медленно и винтообразно.
Кроншнеп, зачерпнув носом воды, проворно оборачивает
голову и нос нижнею стороной кверху, чем и удерживает в нем воду, как в вогнутом сосуде; еще проворнее заворачивает он назад
голову и нос, в том же обращенном
положении поддевает под ногу (для чего одну ногу подгибает), потом быстро вытягивает вверх
голову и спускает воду в горло… операция довольно мудреная, которую кроншнеп выполняет очень ловко и легко.
Рябчиков ловят много сильями, которые называются пружки. Весь этот снаряд состоит из наклоненного сучка, к концу которого прикреплен волосяной силок, а позади повешен пучок рябины или калины, ибо рябчики большие охотники до этих ягод. Ловцы, по большей части чуваши, черемисы и вотяки, запасаются ягодами с осени и продолжают ловлю во всю зиму. Снаряд так устроен, что рябчик не может достать ягод, не просунув
головы сквозь силок и не тронув сторожка, который держит древесный сук в наклоненном
положении.
Через минуту, когда рыдван, шурша колесами в мягкой пыли и колыхаясь, ехал узким проселком, молодые люди пронеслись мимо него и спешились впереди, привязав лошадей у плетня. Двое из них пошли навстречу, чтобы помочь дамам, а Петр стоял, опершись на луку седла, и, по обыкновению склонив
голову, прислушивался, стараясь по возможности определить свое
положение в незнакомом месте.
В этом
положении несчастная девушка и мечется, не зная, куда ей приклонить наконец свою
голову.
Завидев их, он привстал, любезно кивнул издали
головой генералу, подал знак, чтобы не прерывали чтения, а сам успел отретироваться за кресла, где, облокотясь левою рукой на спинку, продолжал слушать балладу уже, так сказать, в более удобном и не в таком «смешном»
положении, как сидя в креслах.